Федор Бондарчук: "Сталинград" - это рискованный и уникальный проект

10 октября в широкий прокат выходит "Сталинград" - военная драма режиссёра Фёдора Бондарчука, один из самых ожидаемых фильмов года. Бондарчук в интервью Ивану Кудрявцеву рассказал о невероятных технических возможностях, которые открывает формат IMAX 3D, и объяснил, почему "Сталинград" - это рискованный и уникальный проект.

Иван Кудрявцев: "Сталинград" — первая российская военная драма, которая выходит в формате IMAX 3D. Это не просто выбор технологии, это в каком-то смысле манифест. Вы постарались снять этот фильм так, чтобы сделать историю как можно более реалистичной, осязаемой. Каких это потребовало находок в разработке проекта и на самой площадке?

Фёдор Бондарчук: Сейчас, спустя многие годы, пытаясь ответить самому себе, стал бы я снимать этот фильм, не имея технологических возможностей, я понимаю — без этого визуального решения и не пустился бы в такое путешествие. Меня будоражило желание стереть границу между экраном и зрительным залом. Все, например, вспоминают "Аватар" — это действительно, как Стивен Спилберг говорил, не просто фильм, а новая вселенная. Поэтому я всех убеждал, что нужно снимать в формате IMAX. Сначала нам казалось, что это невозможно — было 200 пунктов против подобных съёмок: это слишком тяжёло, дорого, мы не уложимся в график... Но я понимал, что это стоит попробовать, такого мы ещё не видели.

Иван Кудрявцев: Что в сегодняшней жизни нашего общества заставило вас почувствовать, что нужно это сверхчёткое изображение?

Фёдор Бондарчук: Это не только прекрасное изображение, но, самое главное, — это ощущение сопереживания, сопричастности. Зритель получает возможность попасть на площадь с известным фонтаном "Бармалей", пройти мимо гастронома, известного по фотографии из школьных учебников, где пленили фельдмаршала Паулюса. И «отмахнуться» от пепла Сталинграда. Но работа в 3D-формате невероятно сложна. 12 часов смены ты работаешь в специальных очках. И это нужно не просто для развлечения, а для ощущения погружения в атмосферу. Правил и ограничений было огромное количество, не существовало второстепенных деталей. Мы отдельно искали песок и пыль волгоградские, чтобы довести военную форму до того состояния, в котором она показана в фильме. Надеюсь, мы сделали всё для того, чтобы возникло ощущение присутствия в данной исторической эпохе.

Иван Кудрявцев: Почему вам кажется, что именно "Сталинград" должен "переступить" границу России и быть показан в других странах?

Фёдор Бондарчук: Это сначала не планировалось. Однако сейчас известно, что в ноябре фильм выйдет в Китае, это беспрецедентный случай. Американский прокат будет до конца года. Но это, в первую очередь, картина для России. Мы не создавали карикатурных персонажей, пузатых немцев, на которых были сами воспитаны. Эта военная машина была лучшей армией в мире, что только увеличивает наши заслуги. Мы выиграли не у толстых очкариков, а у настоящих воинов. Военная драма — это такая территория, что, как говорится, пан или пропал. Мы привыкли к комиксам, мультфильмам, фантастике на большом экране. А здесь — окопная правда. Дико интересно, как это воспримет зритель.

Иван Кудрявцев: Годами разные российские компании пытались пробиться на IMAX-экраны. Но именно вашему фильму это удалось впервые. Что для американцев стало решающим фактором при выборе "Сталинграда"?

Фёдор Бондарчук: В первую очередь, нужно говорить о технических характеристиках. Но, конечно, важна и история, эмоциональная составляющая. В конвертацию нужно вложить $3 млн. — так что у нас дикая ответственность за результат. Но мы убедили американцев.

Иван Кудрявцев: Как вам их реакция после просмотра картины? Ведь у американцев — своя Вторая мировая война. Для них Сталинград — это более далёкая страница, чем, например, высадка в Нормандии.

Фёдор Бондарчук: Существует мнение, что Вторую мировую войну выиграли американцы. Однако люди образованные знают, что после сталинградского сражения в мире родилась сверхдержава СССР. И мир колоссально изменился. Американцы это знают, но вряд ли будут снимать об этом кино, это мы должны делать. У нас всех в подсознании осталась память о Второй мировой, она проходит через поколения. Наша задача была — убедительно и понятно показать картину войны. Наш фильм можно смотреть и без перевода, и без субтитров, его смысл всё равно будет ясен.

Иван Кудрявцев: Вы видели, как ваш отец трудился над фильмами, в том числе над фильмами о войне. Вы смотрели эти фильмы. А был ли какой-то случай, когда он вам напрямую о войне говорил что-то, как-то формировал в вас, тогда ещё ребенке, отношение к этой теме?

Фёдор Бондарчук: Я помню день, час, даже погоду, когда с отцом разговаривал про его службу. Он фронтовик, но немца не видел. Перед школой, когда мне было семь лет, я провёл всё лето на съёмках "Они сражались за родину", где вся группа в сговоре ходила в гимнастёрках, не снимая их никогда. Они выходили с площадки, но всё равно оставались в образе. А дедушка моей жены Светланы жил с осколком в голове, это, можно сказать, "материальное" воспоминание. Понятно, что наши внуки уже не застанут это ощущение. Но у нас оно сохранилось с детства.

Иван Кудрявцев: Возьмём два ваших военных фильма, "Девятую роту" и "Сталинград". В обоих случаях — великая война. Я имею в виду, не просто по масштабу, а по количеству людей, чьи судьбы она затрагивает. Но в обоих случаях вы концентрируетесь на небольшой группе и пристально разглядываете, изучаете их реакции, мотивации. Почему вам так важен этот контраст, который вы создаёте между эпическим размахом постановки и камерностью самой истории?

Фёдор Бондарчук: Когда я сидел на сборочном пункте в армии, рядом со мной мои сверстники писали заявления уйти добровольно в Афганистан. Однажды, спустя годы, мой товарищ журналист спросил меня: "У тебя нет ощущения вины за то, что ты там не оказался?" Я задумался и сказал: "Есть, если быть откровенным". В Афганистане у меня воевало много друзей, товарищей. А меня там не было — и возникает чувство вины. В любом случае, это очень личные истории.

Иван Кудрявцев: Как ваши пиротехники добились появления красной пыли от сталинградского кирпича, что видна на кадрах из фильма?

Фёдор Бондарчук: Мы заказали целую партию пеноблоков на заводе, куда намешали краску характерного кирпичного цвета. А потом выдалбливали из них кирпичи. Подготовительная работа могла показаться сумасшествием — люди сидят в респираторах и точат кирпичи. Но всё это делалось для убедительности истории.

Иван Кудрявцев: По какому критерию вы подбирали актёров?

Фёдор Бондарчук: Единственный артист, который попал на съёмочную площадку ещё во время написания сценария, это Дмитрий Лысенков, с которым я встретился на съёмках проекта канала "Россия-1" "Белая гвардия". Я играл Полянского, а он Русакова. И я был потрясён молодым петербургским артистом, его подготовкой. С одной стороны, он ни на кого не похож, с другой — напоминает Ивана Охлобыстина. В остальном же — длительные кастинги. Невероятно впечатлила Мария Смольникова, которая сыграла роль Кати, — я думаю, она станет большой актрисой.

Иван Кудрявцев: Самая большая ответственность лежала на протагонисте в исполнении Петра Фёдорова и антагонисте в исполнении Томаса Кречманна. Как они работали над своими образами, приходилось ли вам вмешиваться в их игру?

Фёдор Бондарчук: С Томасом мы сговорились, что не играем карикатуру. Он провёл невероятную подготовительную работу: взял на себя ответственность переписать немецкие реплики в соответствии с нормами языка 70-летней давности. Томас и Пётр на площадке намеренно избегали друг друга, обходили стороной. Причём остальная съёмочная группа общалась с ними абсолютно спокойно.

Иван Кудрявцев: Для немцев это также очень личная история. Делился ли Томас Кречманн с вами переживаниями по этому поводу?

Фёдор Бондарчук: Разумеется, они очень переживают. С одной стороны, уже прошло около 70 лет, с другой — для истории это ничтожный срок. Нацизм воспринимается как вирус. Для нацистов нет сопереживания, нет жалости. Так что восприятие Томаса было неоднозначным, сложным.

Иван Кудрявцев: Вы ездили в Волгоград, чтобы зарядиться энергией этого места?

Фёдор Бондарчук: Мы много времени провели там. Мы хотели снять фильм в Волгограде, но это сложно, ведь на этом месте сейчас абсолютно другой, новый город. И в плане логистики всё затруднительно. В Волгоград нужно ездить всем — только тогда ты поймёшь, что это за место, какая у него энергетика. Мы сделали множество фотографий Волгограда, побывали в музеях, говорили с ветеранами. У нас сохранились многочасовые записи этих разговоров.

Иван Кудрявцев: Вы в картине передали особую атмосферу — вне времени и вне пространства. Это параллельная, кошмарная реальность, в которую погружены все ваши герои. Я не могу разгадать, какой идёт месяц битвы, какое время года.

Фёдор Бондарчук: Хорошо, что вы заметили. Мы обозначаем в повествовании, что это ноябрь. Но я хотел создать ощущение одного адского кошмара. Нет там утра, вечера, бодрствования, приёма пищи. Всё происходит как бы вне времени, как вы сказали.

Иван Кудрявцев: Каждый фильм меняет творца, влияет на своего создателя. Вы анализируете, что в вас поменяла эта картина?

Фёдор Бондарчук: Я не знаю, будет ли у меня ещё подобный опыт, как на съёмках "Сталинграда". Но для меня работа в кинематографе как смысл жизни.

Иван Кудрявцевя: Спасибо вам большое за интервью!

Отзывов пока нет. Ваш отзыв может стать первым!

‹‹ Все новости